Старческое

Конечно, мой цветочек, ты права — наступит день, и брат пойдет на брата. Гляди на гущу в чашке — бесенята все пишут, пишут странные слова на порванном пергаменте судьбы, глаголят что-то…лучше бы молчали! Чернеют буквы – ровно от печали…
С ума сойти от этой ворожбы — да кто позволит, нешто можно так? Взялась за гуж — тяни, такое дело… не ты ли раньше, милая, хотела побольше знать, легко срывать колпак лукавой лжи, и, ведая предел грядущему, молчать себе степенно, глядеть, как время чуть колышет пену людских пороков, чаяний и дел…
Ну-ну, голубка, брось, отринь печаль… и что за мода — враз реветь белугой…ты не хозяйка дару, но прислуга, запомни это!
… А подай-ка шаль, замерзла что-то…видится опять — как бродит детвора по кучам пепла, порой мечтаю – лучше бы ослепла…да мысли, точно груз — ни лечь, ни встать: кто, как не ты, расскажет о таком?.. да что там, не гадай, никто не скажет!
А на губах все горше привкус сажи, саднит язык, и в горле склизкий ком…
Эх, девонька, пытайся привыкать…пророчества – они не на минуту…меня, когда давала слабину-то, секли, а я к тебе — ну чисто мать… тогда и жисть была совсем иной, и нравы, понимаешь ли, иные…
Что, клонит в сон? Простынки вот льняные возьми, стелись, чего сидеть смурной. Задерни занавеску, там огни… помстилось, вроде угли пепелища…
Назавтра — будет день и будет пища.
Храни тебя… хоть кто-нибудь — храни.

©  Алина Марк

(Николай Бессонов.
«Девушка со свечой»)

Образ

Я образ твой хранила, как могла — не в мраморе, не в красках, не в металле… я вешала на стену зеркала, которые когда-то отражали тебя со мной — ни кисти, ни резцу воссоздавать тот день не доверяя…
Опять тянусь к любимому лицу (так ищут храм)… чтоб после — ждать… (нагая… на алтаре…) (зачеркнуто: нет-нет, не стоит покушаться на святое.)

Мой бог, мой бред, мой сон, и тьма и свет живут в тебе …мой царь, мой вечный воин,ты чувствуешь — вскипает пустота, желаниями взбитая, как сливки, и ночь мерцает золотом креста нательного, и блеклые фальшивки безликих звезд ссыпаются в траву, твои шаги свечением отметив…

И я опять одним тобой живу, вплетая тихий шепот в дождь и ветер, где мечет память прошлое в стога — сгрести бы, сохранить бы все до крошки…

… и нанизать слова, как жемчуга, на нити снов, лежащие в ладошке…

© Алина Марк

Домик Конопляного Колдуна

Ну, в общем мы опять на Неогранке коллективно развлекаемсо) вот этот вот сюр чуток пониже — ежели чего, эпическое полотно, отражаюсчее всех участников ЭТОГО МНОГОСТРАДАЛЬНОГО ДЕЙСТВА

В общем, пришел бедный автор с нетленкой на Неогранку, Чайка решила, что на него можно написать пародию, подхватил Грифон, потом  Ариадна пришла, ну, а дальше оно уже как-то так это само… и вот уже 9 страничек накатали…
Не, токо не спрашивайте, где мы такую траву берем)
Самим мало)

PS: Не, это надо тока читать…))

ветреное

попроси у неба немного счастья,
попроси у света немного мира,
и прости, что сплю не с тобой сейчас я,
и что слишком часто творю кумиров,
нарушаю заповеди и суры,
разрушая в хлам и дома, и храмы…
отцеди от солнца чуть-чуть микстуры,
чтобы влить лучи от него в бальзамы,
те, что враз излечат мои измены,
или охранят от дурных наветов…
…на рассветном облаке цикламены
расцвели и пахнут — весенним ветром…

©  Алина Марк

Ливень

Когда на стекла бледно-серых рам
Вечерний дождь насыплет ветром ноты
И гром игрой вселенского фагота
Сорвет аплодисменты по дворам –

Не воплотишь ни сны, ни чудеса.
Но ливню все равно, он чертит, чертит…
И кажется: от жизни и до смерти —
нет, не полвека — только полчаса.

Смотри, как протекает болью высь.
Храни себя подольше от греха, и
Шепчи, неповторимо усмехаясь:
Рискни переиграть иначе жизнь,

Давай, еще раз, истово, на бис,
Располосуй ее на полумеры.
Ты ищешь счастья, дурочка?
Уверуй.
Ты хочешь песен, милая?
Заткнись. 

© Алина Марк

Звонок

«Все слишком надрывно и нерезонно…»
«Резюме»,(с)Sterva


1.
Протянешь ей палец- откусит руку. Играя. Без умысла. Не со зла. Легко и небрежно сметает скуку (какая еще бы вот так смогла?..). Чудная, хоть это не сразу видно, и ростом — не выше его плеча. И кто там считал ее безобидной — малышку с замашками палача?

Она не хранит ни имен, ни отчеств,- к чему эти сложности ангелку? – глядит, как стекает полынь пророчеств на еле рифмованную строку. Испей-ка напиток ее особый, по вкусу — как хина, по виду – мед. И жаркое золото высшей пробы ей под ноги солнце все льет и льет, и облако, пахнущее ванилью, подстрочники сыплет в ее тетрадь.
А ночью она раскрывает крылья, чтоб звезды упавшие собирать. Спроси – для чего они?- не ответит: мол, женщина, значит, уже права… и, мысли выбрасывая на ветер, все время просеивает слова.
Любому, кто пламя в строке приметил, она предлагает свои миры, но – слышишь? — шуршит под ногами пепел всех тех, кто всходил на ее костры. Приникнет и шепчет у изголовья, мол, ты восхитителен, супермен… а после — рисует картины кровью твоих, по согласию вскрытых вен. Она предлагает тебе без визы круизы в безумие-с-головой. На грани, по лезвию, дерзкий вызов, и тоже, представь себе — только твой.
Она научилась входить без стука, под запах дурманящих диких трав.
И тот, кто ее называет сукой — он прав, между прочим.
Чертовски прав.

2.
Она растворяется в шуме ветра, который уносит ее шаги, вот вроде бы рядом совсем — полметра, и все же – дотронуться не моги. Куда, почему? Поведет плечами – терпи уж, так вышло, и все теперь. И звякнет оставленными ключами прикрытая ею входная дверь. И солнце покажется вдруг палящим, и даже обыденность бросит в дрожь. Ты с ней был единственно настоящим. А все остальное — не бред, так ложь… И что ей не так, сумасшедшей, дуре, ну как это — в клочья, в осколки, в хлам?!.
Ты мир бы скроил по ее фигуре, а ей – все без разницы, пополам!
А, черт с ней, как хочет, никто не помер, травиться и вешаться — не с руки!
И он наберет по привычке номер…
…и сбросит, не вслушиваясь в гудки.

3.
Она потихонечку цедит кофе. Изящно и медленно. По глотку. И ждет, что на донце проступит профиль того, кто…
И чувствует, как текут (наверное, выглядит жутко) слезы… с косметикой — сущая канитель!
…А он по утрам присылал ей розы…и завтрак еще подавал в постель. Не часто, конечно, ну, так… по средам… (вздохнет, улыбаясь сама себе…)
Все. Поздно. И нечего ждать победы, она бесполезна уже в борьбе за право остаться свободной снова — во имя наигранной жалкой лжи…Она создавала миры из Слова, но что те миры без него, скажи?.. Ответишь? Навряд ли. Чего же ради?
Услышать бы голос…хоть пару фраз…
…Она набирает его, не глядя, запутавшись в цифрах, на пятый раз, и чувствует — слишком сдавила шею слепая туманная кисея прозрачного шарфика…
Ну, скорее…
«Привет!.. Я соскучился…»
«Да. И я…»

____________________
Продолжение от (с)Sterva — 

©Алина Марк 

Туманное

Пить прохладный туман петушиной мутнеющей рани.
Полусонно обнять – дескать, рядом я, тут, не зови,
Чтобы чувствовать то, как тихонько стираются грани
Между явью и сном — сотней медленных вдохов любви.
Понемногу цедить это время, покуда будильник
Не рассыплет заливистый голос по спальне.
Пора.
За окошком сверчок потихонечку водит напильник,
Точно правит косу — не успел наточить до утра…
После — выйти во двор.
В палисаде роса, по колено
Моментально промокнешь. А воздух — пьянит без вина…
Пахнет пылью и солнцем шуршащее колкое сено,
Жуй, буренка, давай…
Золотистая россыпь зерна —
Как небесная манна гусиной гогочущей стаи.
От обычных забот растворяется сонная лень —
Чтобы чувствовать то, как, собой пустоту заполняя,
Белой струйкой в подойник вливается ласковый день…

© Алина Марк