Слова

Пожалуй, напишу тебе письмо,
и ты узнаешь безнадежно поздно
с чего – везло и почему – несло…”

(”Пожалуй, напишу тебе письмо”, Лада Пузыревская)

пожалуй, напишу тебе слова —
от несказАнных до слепых и хладных-
про то что жизнь, конечно, не нова,
и в общем, разумеется, нескладна,
и пыль от крыльев брошенных страниц
поднимется и медленно осядет-
ответь мне легким трепетом ресниц,
ответь хоть недоверием во взгляде,
скажи уже тогда хоть что-нибудь!
не промолчи-не милостыни ради!
мне эта льдина сдавливает грудь,
ты слышишь эхо боли? сколько стадий
пришлось пройти- припомнится ли нам
когда-нибудь под сумраком столетий?
но под ноги ложится тишина
и исчезает, растворяясь в лете…

1. ©Лада Пузыревская

да лето здесь короткое… боюсь
играть, такими хрупкими, словами –
смотри, как невский пеленает блюз,
как тишина над каменными львами
смыкается, как бьются за престол
повеса-август и шальной сентябрь –
в империи туманов, знать, раскол,
дожди и смута – так давай хотя бы
учиться громче и длинней молчать –
так, чтобы слышно было до апреля,
давай смывать бессонницы печать
с пустынного и гулкого тоннеля,
где свет – в конце, а по дороге дым
так ест глаза, что не услышишь эха
от песен тех, кто умер молодым (…)
а мы всё здесь, всё чаще не до смеха,
всё чаще не до жизни – суета
сует здесь правит бесконечным балом,
заглянешь в пропасть – да и та не та:)
мерцает ночь искусственным опалом
и бьются о зеркальное стекло

нездешних снов задумчивые тени,
и кажется, что время истекло
нам говорить слова, но будет день, и…

Кома

«Снег – что занавес. Всем – спасибо.
Остается лишь – помолиться…»

(«Post Mortem», Илья Бестужев)

Город в коме. Тосклив и мрачен
Каждый угол. Темны кварталы.
Он бы, может, и смог иначе,
Но, сочащийся снегом талым
И синеющий тусклым светом,
Он закусывал ночью губы,
Он молился в тоске: «До лета
Хоть дожить бы…» Песчаной шубой
Гололед укрывали люди:
«Будет так, как богам угодно!»
Но не сбыться мечтам о чуде.
Всем спасибо.
И все свободны.

©Алина Марк

Дым

                                                                           Тебе)

Мой неведомый свет, мой негаданно сбывшийся сон,
Невесомость невесты в походке, предчувствие чуда:
Прозвучавшие откликом отзвуки «mi corazón» —
Замирание сердца…и – веришь ли?- больше не буду
Просыпаться в слезах. Потому что я чувствую – ты
Вспоминал поутру обо мне, улыбаясь так нежно,
Словно солнечный луч, прикоснувшись, ласкает цветы.
Подставляю ладонь ветерку — мимолетен и свеж, но
И его поцелуй никогда не сравнится с твоим.
Закрываю глаза, отдаваясь мечтам без остатка …
Миражи, нереальность и блажь. Или, попросту – дым!
Но, вдыхая его, умирать до безумия сладко…

©Алина Марк 

Никогда…

Не возвращайся ко мне. Никогда.
Сброшено.
Смазано.
Стерто.
И — смыто.
Тихо под вилами плещет вода — сколько ей течь по разбитым корытам?.. Я устаю от обмана и лжи. Дал бы Господь устоять от соблазна — молча простить и принять миражи вечно потерянной, глупой и праздной бледной субстанции типа «душа». Неизлечимо больной…и забытой. Снова ругаю себя: «Хороша!..», и погружаюсь в премудрости быта – чтобы не помнить совсем ни о чем, как-то поверить, что прошлое – было, но не вернется. Фигурным ключом память покрепче запру, чтоб остыла эта упрямо саднящая плоть рваного сердца…
Наивная!
Жжется…
Как же мне, как мне себя побороть?
Кажутся эхом в бездонном колодце все, что ни есть, голоса.
Тишина – звоном в ушах отдает.
Помолиться?
… только кому? Безнадежно грешна…толку — смотреть на статичные лица невозмутимо молчащих святых!
… где вы, стропила съезжающей крыши!…
…горлом, кроваво и вспененно: «Ты… не возвращайся. Не вздумай. Ты слышишь?!.»

 © Алина Марк

пол-рядочка цветов

«Посажу в огороде крыжовник с медовым дурманом,
А в пруду разведу золотые вечерние звёзды…»
(«Крыжовник», Василий Тюренков)

посади где-то там в огороде на маленькой грядке
пол-рядочка цветов… просто так, чтоб ромашка ласкала
лепестками ладони, и тихо шуршал «все в порядке…»
львиный зев…для кого-то, казалось бы, малость —
что в душе тишина, и на кухне как символ уюта —
закипающий чайник… ты шепчешь — останься, так поздно…
…а под утро обоим казалось — качалась каютой
эта комната ночью, и волнами сыпались звезды…

 ©Алина Марк

Частица


Похоже, что ожил шальной листопад:
Страницы пролистанных дней пожелтели.
И кажется, слышится посвист метели
За тусклой стеной облаков… И фасад
У дома напротив на редкость угрюм,
Пропитанный влагой по самую крышу.
Дворы постепенно становятся тише,
И морось, как губка, впитавшая шум,
Сочится холодными каплями…я
Пытаюсь поймать ощущенье покоя,
Вздыхаю и стекол касаюсь щекою…
А снизу мерцает боками змея
Темнеющей улицы. Ей все равно.
Я — лишь единица из тысяч. Частица…
Закрашены полночью мысли и лица.
…И только мое не погасло окно…

©Алина Марк

«Почему ты уехала, Маша…»

  • Маленькая предыстория

За появление этих строк огромное спасибо Рахману Кусимову, спровоцировавшему меня на их создание )
Мы впервые попробовали написать что -то вместе, одновременно, причем ни один из нас не знал, что пишет другой. Общими было только одно: наличие в тексте стихотворения строки”почему ты уехала, Маша”, и одинаковый объем — строго по 6 четверостиший.

В итоге получилось два вот таких стихотворения — “близнеца”.

Мне не плохо, Мария, мне просто очень херово
Д.Легеза

Здравствуй, Маша, гляди – дождались мы, и теперь я тебе по весне стал писать стихотворные письма – их писать очень нравится мне! Ни строкой, ни словцом не украшу, хоть и мог бы вполне, без труда… Почему ты уехала, Маша; Марианна пропала куда? Бережлив я к своим тамагочам, что засели в душе глубоко. Этот внутренний мир, между прочим, у меня — огого! Огого! Внешний мир отменяет границы, всё прозрачнее он и тесней… Удалить бы «в контакте» страницу и аккаунт ЖЖ вместе с ней… Я хожу на Васильевский Остров, толку в этом занятии нет; мне не плохо, Мария, мне просто непонятно, зачем я пает. Но с тех пор, как мне выдали ссуду, груз которой довольно не слишком тяжёл, я ищу правду жизни повсюду /кстати, в «гугле» смотрел – не нашёл/.

  • РИМСКИЕ КАНИКУЛЫ,
    ©Алина Марк

Настроение — горькое с кислым.
Как лимон, недозрелый немного.
Забываю и даты и числа…
И плевать, что жилище — убого,
Что на блюдце небес – простокваша
Облаков…И спросить бы (а надо?)
Почему ты уехала, Маша?
Темно серые туфельки ( Prada,
Gucci?) – робко ступают по Риму,
Голубей полусонных пугая…
Терпкий привкус сигарного дыма,
Запах кофе в кафе… ты — другая,
Ты чужая для улиц, которым
Шаг до вечности. У Колизея
Под дождем и без зонтика, впору
Слечь назавтра … мальчишки глазеют
На блондинку, лопочут, хохочут…
…Ты пройдешь, улыбаясь несмело,
(Забывая про белые ночи..,)
в бледный сумрак Сикстинской капеллы
(Без меня…)окунешься в подсветку
Узких улиц — преддверия рая…
Что тебе там до Питера, детка…
Ну подумаешь — я умираю…